Париж. Тюильри, зал Конвента. Дворец Бурбонов зал заседаний Совета пятисот, Палата депутатов. Храм Славы (бывш. церковь Мадлен)
Западная Европа и Латинская Америка XVII-первая половина XIX вв. > Западная Европа XVII-первая половина XIX вв. > Архитектура Франции > Архитектура времени французской буржуазной революции и империи. Конец XVIII — первая треть XIX в.
Во внутренней отделке, как и в «большой» архитектуре, копируются античные образцы (здесь особенно заметна множественность источников подражания), в трактовке которых господствуют стилизация, подчинение любого мотива некой орнаментальной схеме. Преобладают прямые линии, из кривых используются лишь круг и полукруг; широко применяется прием контраста гладкой поверхности и наложенных отдельных украшений (в мебели, бронзе); в орнаменте каждый элемент отделен от другого, переплетение, плавный переход одного мотива в другой уступает место ритмической связи.
Культ личности Наполеона I, наложивший столь сильный отпечаток на характер архитектуры (по преимуществу триумфальной) времени его царствования, проявился также в росписях и станковых картинах (Гро, Энгр и даже Давид).

Париж. 1 — Тюильри, зал Конвента, 1793 г., Ж.П. Жизор; 2 — дворец Бурбонов, зал заседаний Совета пятисот, 1795—1797 гг., Ж.П. Жизор
Общественные здания первой трети века также немногочисленны. Характерными памятниками этого времени остаются триумфальные сооружения и некоторые приспособленные для нового назначения здания или интерьеры (как, например, ряд залов законодательных собраний). Среди последних интересны залы Конвента во дворце Тюильри (1793) и Палаты депутатов в бывшем Бурбонском дворце (1795— 1797), оба построенные Ж.П. Жизором, учеником Булле.
Первый из них, перестроенный из театрального зала, характерен своей пространственной композицией, основанной на контрастном сочетании большого, нерасчлененного пространства, лишенного каких бы то ни было выступов и галерей, и ряда проемов (часть которых была занята ложами) — прямоугольных и полуциркульных, повторявших прямоугольную форму зала и полукруг амфитеатра с рядами сидений. В 1810 г. зал Конвента был снова переделан в театральный зал Персье и Фонтеном.
Для устройства зала Палаты депутатов (в котором во время революции происходили заседания Совета пятисот) была перестроена часть дворца Бурбонов. Здесь тип парламентского зала с амфитеатром сидений и трибуной в центре получил законченную форму. Обветшавший зал был перестроен в 1829—1833 гг. арх. Ж. Жоли, который употребил более прочные материалы в конструкциях — металлические фермы, горшечные своды. В 1807 г. перестроенная часть дворца была завершена торжественным 12-колонным портиком (арх. Б. Пуайе).
Поставленный на оси улицы Рояль под углом к существовавшему зданию портик представляет собой самостоятельное сооружение, почти не связанное со скрытым за его стеной залом, значительно более крупное по масштабу, чем старый дворец, и по своим размерам отвечающее громадным пространствам вновь образованного ансамбля площади Согласия. Это в полном смысле слова декорация, рассчитанная на украшение городской перспективы и призванная ответить находящейся на другом конце оси церкви Мадлен.

Париж. Палата депутатов. Дворец Бурбонов. Портик, 1807 г., Пуайе. Общий вид, план и разрез

Париж. Храм Славы (бывш. церковь Мадлен), 1807 г. (закончена в 1842 г.), Ж.Ж. Юве. Общий вид, план и разрез
Храм Славы (церковь Мадлен, 1807, арх. Б. Виньон, закончен в 1842 г. арх. Ж.Ж. Юве) построен на месте церкви Мадлен, начатой в 1764 г. Контаном Д’Иври и оставшейся недостроенной.
Храм Славы, который по замыслу Наполеона должен был служить памятником побед «Великой армии», в годы Реставрации был превращен в церковь. В это время была пристроена апсида и единственный неф перекрыт тремя плоскими куполами.
Представляющая собой периптер коринфского ордера с двойным колонным портиком на высоком подиуме, к которому ведет широкая открытая лестница, церковь Мадлен тем не менее остается типичным образцом архитектуры своего времени.
Ее силуэт и самый рисунок форм выдают мастера времени Империи — резкой очерченностью контура, подчеркнутым энтазисом колонн (выложенных из небольших камней) с сильным утонением вверху у пышных капителей.
Интерьер церкви, напоминающий по приему залы римских терм, архитектурно не связывается с ее внешними формами периптерального храма, которые вступают также в противоречие с конструкциями здания.
Архитектурное значение церкви Мадлен основывается главным образом на той роли, которую она играет в городском ансамбле. Замыкая улицу Рояль, церковь стала частью широко задуманной перспективы, которая укрупняет уже сложившийся ансамбль площади Согласия и расширяет границы ее архитектурного влияния.
Если в проекте XVIII в. церковь Мадлен, видимая издалека и служившая красивым завершением уличной перспективы, зрительно оставалась вне границ самой площади и не оспаривала значения выходивших на нее зданий, то в новой композиции парные фасады Габриэля приобрели характер кулис, придающих многоплановость перспективе, в которой церковь Мадлен заняла центральное положение. По своим абсолютным размерам здание очень велико (как и портик Палаты депутатов) и выполнено в ином, более крупном масштабе, чем уже существовавшие здания.
Перспективное уменьшение зрительно их уравновешивает, приближая храм к площади, и связывает его непосредственно со старым ансамблем. Иная (по отношению к XVIII в.) трактовка городского ансамбля сказалась и в том, что церковь Мадлен почти целиком «запирает» собой перспективу и благодаря этому еще теснее включается в существующую композицию, пренебрегая традиционным приемом постановки завершающего перспективу здания таким образом, чтобы оно было видно в просвете улицы целиком, окруженное воздухом или зеленью. Тонкую перспективную коррективу вносит в композицию повышение карниза церкви против карнизов домов улицы Рояль.